Родное слово

На именинах

22.04.18

На именины Марии Николаевны собрались родные и друзья. Когда подали чай, именин­ница обратилась к молодому священнику:

— Отец Павел, расскажите-ка нам что-нибудь по­лезное.

Священник смутился, склонил голову, а потом твердо ответил:

— Простите, но мне хочется послушать мудрых.

В числе гостей были: игумения женского мона­стыря с казначеей, профессор истории, старый мо­нах, известный ученый и другие лица.

Разговор собравшихся постепенно перешел на лич­ность отца Иоанна Кронштадтского.

— Моя старшая сестра, — рассказывал профес­сор, — будучи небольшой девочкой, пробралась в подъезд того дома, в который приехал отец Иоанн. Народу в ожидании выхода Батюшки набралась тьма. Кое-как сделали проход, чтобы дать ему возможность выйти, а сестру, как маленькую, протиснули вперед. Она рассказывала, что страшно волновалась, ожи­дая выхода Батюшки, а когда он появился в дверях, поразилась необычайным блеском его глаз и сияни­ем лица, ей было трудно на него смотреть.

Наступила пауза.

— Мать Мария, расскажи и ты про дорогого Ба­тюшку, — обратилась игумения к своей казначее,

— Благословите, — поклонилась монахиня и на­чала. — Семья наша жила в Кронштадте. Отец вскоре после моего рождения умер, а мать, чтобы про­кормиться, пошла работать в модную мастерскую.

Когда мне исполнилось восемь лет, она отдала ме­ня в школу. Походила я несколько месяцев, и вдруг заболело у меня ухо, да так сильно, что хоть кричи. У нас в школе был свой врач, он осмотрел ухо и сказал: «Надо делать операцию. Завтра я свезу тебя в больницу».

Пришла я домой, голова болит, в ухо стреляет, ну совсем больна. Мать вернулась с работы, я плачу и рассказываю, что доктор повезет меня завтра на опе­рацию, а я боюсь.

Села мама, пригорюнилась, потом говорит: «Оде­вайся, пойдем к отцу Иоанну, что он скажет, то и сделаем».

Пришли мы к батюшкиному дому, позвонили, прислуга нам открыла и провела в кабинет. Батюш­ка встретил ласково, благословил, потом развязал мне платочек, посмотрел ухо и стал молиться. Помолил­ся и сказал: «Не надо операции делать, так пройдет». Подарил мне иконку, апельсин, коробочку конфет и отпустил.

Вышли мы с мамой на улицу, а я прошу: «По­смотри на ухо, оно у меня болеть перестало». Мама тут же сняла платок, посмотрела, а ухо здоровое, толь­ко маленькое розовое пятнышко возле него осталось.

Обрадовались мы — и скорей домой.

На другой день доктор зовет: «Едем, Глаша, в боль­ницу». А я ему отвечаю: «Не надо, у меня все про­шло». Он не поверил, осмотрел хорошенько и спра­шивает: «Что тебе с ухом делали?» — «А ничего, про­сто мы с мамой вчера к отцу Иоанну ходили». — «Ну, если к отцу Иоанну, то понятно, — ответил док­тор. — Он все может».

— Это лично с вами было? — заинтересовались гости.

— Со мной, со мной, — улыбнулась мать Ма­рия. — А еще я такой случай знаю. Служил дорогой Батюшка молебен, а моей маме посчастливилось сто­ять с ним почти рядом. Он молится, а она на него смотрит и думает: «Умрет наш Батюшка, к кому тог­да за утешением ходить будем? Хотя бы нам мощи свои оставил». А он поглядел на нее да и говорит: «Стоит ли? Времени больно мало остается». Потом подумал и добавил: «Но по милосердию Божию, мо­жет быть, время и продлится».

Только мать Мария успела закончить свой рас­сказ, как в комнату вошел высокий седой священ­ник. Все, радостно приветствуя, направились к нему. Когда общее оживление улеглось и все вновь сели за стол, Мария Николаевна принялась потчевать запоз­давшего гостя. Выбрав удобный момент, она сказала:

— Ваш приход, дорогой отец Владимир, вдвой­не приятен: рады увидеть вас после долгой разлуки и жаждем услышать о вашей поездке на Святую Землю.

Отец Владимир рассмеялся:

— Меня теперь везде встречают такими словами. Но сегодня я ограничен временем, и потому отло­жим мой рассказ до следующей встречи.

— Батюшка, мы завтра с матерью казначеей воз­вращаемся в монастырь и вас не услышим, будьте милостивы, расскажите хоть немного, ведь душа го­рит, — взмолилась игумения.

— Хорошо, — подумав, согласился отец Влади­мир. — Я расскажу сегодня только об одном собы­тии, происшедшем со мной в Палестине. Итак, слу­шайте!

Свое паломничество по Святой Земле мы совер­шали по заранее составленному для нас маршруту, в сопровождении гидов.

В назначенный день нас повели к Вифлеемской пещере, где родился Господь наш Иисус Христос. Шел я в самом радостном настроении, ведь сбылась мечта моей жизни — я в Палестине, иду по земле, которой касались стопы моего Господа, Его Пресвятой Матери, апостолов, мироносиц. От счастья мне хотелось петь во весь голос. Но чем ближе мы под­ходили к цели нашего путешествия, тем заметней тускнела моя радость и, наконец, сменилась тревогой, которая перешла в страх такой силы, что у меня нет слов передать.

А появился он оттого, что родилась грозная мысль: с чем я иду к месту рождения нашего Спасителя, что доброе несу Ему за все то, что Он туне* дал мне? Добрые дела? Так их не видно за дурными. Свои сле­зы? Но это же вода, которая сейчас льется, а через минуту высыхает, и даже в памяти не остается, от каких причин она лилась. Покаяние? А где его мощная сила, стирающая все грехи? Нет у меня такой. Что же я принесу, старый иерей, своему Господу?!

И стало мне, дорогие мои, не только страшно, но и по-человечески стыдно. Нечего принести...

Люди пошли к пещере, а я остался в стороне, ры­дая в тоске и ужасе.

Вдруг вспомнил: я — благочинный, у меня много врагов, сколько с ними было ссор, лютой вражды... Прощу всех?

И завопил я во всю мочь в своем сердце: «Госпо­ди, ради Тебя прощаю всех сделавших мне зло, всех врагов, какие у меня есть!»

Я вопил отчаянно. Потом чувствую — покой со­шел в мое сердце. Тогда я понял, что можно, — и подошел к пещере...

Отец Владимир давно окончил свой рассказ, а мол­чание, пришедшее после него, не уходило. Кто вы­тирал глаза, кто сидел задумавшись, и сам отец Вла­димир был взволнован.

— Как прекрасно все услышанное нами, — раз­дался старческий голос. — Спасибо вам от всей ду­ши! В Писании сказано, что надо оглашать все, что может укрепить веру в сердце человека и послужить славе Божией. Выслушав ваши замечательные рас­сказы, и мне захотелось не утаить от вас великой милостыни, посланной мне Господом.

— Расскажите нам, дорогая Валентина Иванов­на, — попросила старушку хозяйка дома.

— Все мои родные давно умерли, — начала Ва­лентина Ивановна, — и я осталась одна. Пенсия ма­ленькая, годы большие, да еще ноги сильно болеть начали. Часто случалось, что в магазин за продукта­ми не могу пойти, а послать некого, и сижу голодная день и больше. Выпадали и такие случаи, что ноги не болят, а денег нет. Уныние на меня нашло: как дальше жить буду?

Зашла ко мне в момент такой печали духовная дочь владыки Афанасия (Сахарова) и посоветовала: «Каждый раз, когда после еды благодарите Господа, то в конце читайте молитву пророку Илие, он — по­кровитель одиноких людей, и вас не оставит. Так меня владыка научил». И дала мне составленную епи­скопом Афанасием молитву к пророку. И начала я ее читать.

С тех пор все изменилось. Сама не знаю, каким образом это получается, но без пищи я не бываю — или кто зайдет и я попрошу купить, или посылку получу, или дойду сама.

Но мало этого — пророк Илия, живший тысячи лет тому назад, стал мне доступным и близким. Я его не только о пище прошу, но и о вразумлении, и одинокой, как раньше, себя не чувствую: воззову, а пророк слышит.

Глаза слушателей ласково смотрели на раскрас­невшуюся Валентину Ивановну.

— Дайте и нам эту молитовку, — попросил ста­рый монах.

— С радостью! Записывайте:

«Во плоти ангел, пророков основание, вторый предтеча пришествия Христова, Илия славный, от ангела пищу приемый и вдовицу сарептскую во время глада препитавый, сам и нам благодатный питатель буди».

— Славное у вас нынче застолье было, — сказал Марии Николаевне, прощаясь, отец Павел. — Я много почерпнул для себя мудрого.

• < Назад
• Вперёд >